Курсовая работа по литературе на тему Основные вехи жизненного и творческого пути Т.С. Элиота скачать бесплатно
Введение. 3
1. Основные вехи жизненного и творческого пути Т.С. Элиота. 5
1.1. Юношеские годы и раннее творчество Элиота. 5
1.2. Эпоха расцвета творчества «культурного мага» Элиота. 8
1.3. Последние годы жизни и пик литературной карьеры Томаса Элиота. 17
2. Смерть как центральная идея произведений Элиота 1920-х годов. Тема «смерти при жизни». 20
Заключение. 28
Список использованных источников. 29
Введение
В англоязычной культуре Томас Стернз Элиот (1888-1965) занимает особое место. Прежде всего, он известен как поэт. Его имя заслуженно ставят в один ряд с именами выдающихся поэтов ХХ века: У. Б. Йейтса, Э. Паунда, П. Валери, П. Клоделя, Р. М. Рильке.
В начале XX столетия Элиот считался экспериментатором в области английского стиха, создателем авангардного искусства, а уже с середины 1940-х годов он становится «мэтром» английской поэзии. Образованный читатель видит в нем автора программных для английской литературы поэтических произведений: «Бесплодная земля» (1922), «Пепельная среда» (1930) и «Четыре квартета» (1943).
Эти поэмы делают Элиота классиком еще при жизни. В 1948 году ему присуждают Нобелевскую премию по литературе.
Однако роль Элиота в англо-американской культуре не исчерпывается поэтической деятельностью. Он заявляет о себе не только как поэт, но и как видный литературный критик и культуролог. Его теоретические воззрения, высказанные в первой книге эссе «Священный лес» (1921), во многом помогли английскому и американскому литературоведению преодолеть ориентированность на эмпирические факты и субъективизм, свойственный поздней викторианской критике. Более того, теория поэзии Элиота оказала заметное влияние на развитие отдельных направлений в американской «новой критике».
Идея смерти становится ключевой темой поэтических произведений Т.С. Элиота.
Целью данной работы является раскрытие сути темы «смерти при жизни» в поэмах Элиота 1920-х годов.
Цель обуславливает выполнение ряда задач:
- изучить специальную литературу по теме;
- рассмотреть основные этапы жизни и творчества Т.С. Элиота;
- определить какие события в жизни Томаса Элиота, и каким образом повлияли на его поэзию.
1. Основные вехи жизненного и творческого пути Т.С. Элиота
1.1. Юношеские годы и раннее творчество Элиота
Томас Стернз Элиот родился 26 сентября 1888 года в Сент-Луисе (штат Миссури, США).
Дед будущего поэта, Уильям Гринлиф Элиот, скончавшийся за год до появления на свет Томаса, был родом из Бостона. Консерватор в вопросах политики, образования, культуры и одновременно либерал в теологии он зарекомендовал себя в Сент-Луисе как ревностный поборник унитарианской веры. Именно духом унитаризма, по мнению биографов поэта, была окрашена жизнь двух поколений семьи Элиотов. Их вера, либеральная в своем основании, предполагавшая, что мерой человека является сам человек, имела отчетливую социальную направленность. В служении обществу, в выполнении нравственных обязательств перед ним они видели цель человеческого существования[1].
Его сын, Генри Элиот, разделял убеждения отца. Потерпев неудачу на поприще изобразительного искусства, он стал бизнесменом, и долгое время занимал пост Президента Гидравлической Кампании.
Мать поэта, Шарлотта Чемп Стернз, была незаурядной поэтессой. Ее мировосприятие представляло собой своеобразный синтез христианской религии и научных концепций конца XIX века. Вероятно, под влиянием авторитета Шарлотты, Т.С. Элиот еще подростком ощутил очевидную для него впоследствии ущербность протестантизма с его разрушающим воображение и целостное видение мира плоским рационализмом.
Несмотря на то, что Элиот так внутренне и не стал типичным американцем и всегда энергично оспаривал чуждую ему специфику американской религиозности, пронизанной либерализмом, в своей частной жизни, а впоследствии и в общественной деятельности, он, как мы увидим, неизменно следовал принципам, которыми руководствовались его дед и отец. Идея личной ответственности человека, признание нравственных обязательств перед обществом, внутренняя необходимость выступить в роли просветителя – все эти характерные для Элиота нормы поведения были связаны с тем воспитанием, которое он получил в семье.
В 1906 году, сдав вступительные экзамены в Гарвардский Университет, Элиот стал студентом одного из самых престижных учебных заведений Америки. Своей специальностью он избрал философию, но в целом его научные и творческие устремления еще не определились.
Круг интересов Элиота в первые годы обучения в Гарварде чрезвычайно широк. Он посещает занятия, слушает курс, прочитанный крупнейшим американским мыслителем Джорджем Сантаяной по философии и истории, а также лекции известного культуролога Ирвинга Бэббита о современных тенденциях литературной критики во Франции. Эти ученые привлекали Элиота своей резкой (разумеется, с разных позиций) критикой американской системы образования, которая его самого раздражала по причине ее либерализма.
Элиоту не нравились отсутствие в университетской программе ряда фундаментальных дисциплин в качестве обязательных и предоставленная студентам возможность выбора понравившихся им курсов[2]. Впоследствии критика Элиотом либеральной системы образования найдет свое отражение в ряде его поздних эссе.
Его занятия философией уже в эти первые университетские годы были проникнуты интересом к проблемам теории литературы и самой литературе.
Среди курсов, прослушанных Элиотом, следует особо отметить лекции о поэзии Гомера известного филолога-классика и переводчика Гилберта Марри. Именно им была выдвинута идея (впоследствии весьма актуальная для Элиота) литературной традиции, противопоставленной как мощный креативный импульс индивидуальному поэтическому вдохновению.
Интенсивным занятиям в области теории сопутствовали первые собственные поэтические опыты будущего автора «Бесплодной земли». В период с 1906 по 1908 годы он создал несколько стихотворений, весьма традиционных по форме.
Принципиальное изменение в творческой судьбе Элиота произошло в 1908 году, когда он познакомился с книгой известного английского поэта и теоретика литературы Артура Симонса «Символистское движение в литературе». Эта работа определила первоначальную направленность его теоретических и творческих поисков. Как художник он обратился к принципам поэтики французского символизма, пытаясь в соответствии с ними строить собственную поэтическую речь. Он писал стихи под непосредственным влиянием французского символиста Жюля Лафорга, которое сказалось и в его более зрелом стихотворении «Женский портрет», начатом в 1910 году.
Как теоретик Элиот интересовался современными ему тенденциями европейской (прежде всего французской) философии, антропологии и литературной критики. В октябре 1910 года он предпринимает поездку в Париж. Увлеченный идеями Анри Бергсона, Элиот проводит большую часть времени в аудиториях Сорбонны, слушая лекции выдающегося философа. В Париже он познакомился со знаменитым критиком и литератором Жаком Ривьером и студентом-медиком Жаном Верденалем, который впоследствии станет одним из его ближайших друзей.
Из Парижа Элиот в 1911 году отправился в Лондон, а затем обратно в США. К этому времени им уже написаны первые «Прелюдии», «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» и завершен «Женский портрет».
В Гарварде Элиот возвратился к своим занятиям философией. В 1913 году Элиот был назначен президентом университетского философского общества. Приблизительно в это же время он окончательно определил тему своих собственных дальнейших философских изысканий, которая прежде была ему неясна.
Случайно приобретя книгу английского философа-неогегельянца Ф.Г.Брэдли «Явления и реальность», Элиот обнаружил, что ее основные концепции близки его собственному пониманию принципов познания.
Гносеология Брэдли и стала предметом его диссертации, а название темы было сформулировано как «Знание и опыт в философии Ф. Г. Брэдли».
1914 год был самым насыщенным в жизни молодого ученого и поэта. Важным событием стала для него встреча с выдающимся английским философом Бертраном Расселом, который приехал в Гарвард с циклом лекций. Их знакомство продолжилось в Англии и постепенно переросло в тесную дружбу. И, несмотря на то, что Элиот зачастую критически и даже порой резко высказывался в адрес Рассела, а Рассел не принимал многого из того, что делал Элиот, их всегда связывали приятельские отношения и живой интерес друг к другу.
Для работы над диссертацией Элиот решил отправиться в Оксфорд и вскоре вновь пересек Атлантику.
1.2. Эпоха расцвета творчества «культурного мага» Элиота
В августе 1914 года он переехал в Лондон. Именно здесь 22 сентября Элиот познакомился с американским поэтом Эзрой Паундом, который стал его ближайшим другом и наставником.
Сам Паунд к этому моменту уже сформировался как зрелый поэт. Он опубликовал несколько поэтичеких сборников (в том числе «A Lume Spento», «Personae», «Торжества» и «Canzoni»), написанных, по мнению многих сторонников традиционных поэтических форм, в весьма экстравагантной манере. Кроме того, Паунд уже выступил с рядом эссе по проблемам литературы (современной и средневековой), культуры и политики. Однако главной своей целью он видел кардинальное изменение направленности всей англоязычной литературной традиции.
Неутомимый организатор, Паунд собрал вокруг себя группу поэтов-единомышленников, которая стала ядром будущего движения, получившего название «имажизм». Представители этой школы, ориентируясь на романскую традицию, а также на традицию восточной литературы, стремились преодолеть понятийно-абстрактный характер английской поэтической речи и придать слову предельную конкретность, вещественность, что должно было найти выражение в создании осязаемых, зрительных образов.
Для европейской литературы он Паунд «открыл» многих крупных художников, как Р.Олдингтон, Э.Хемингуэй, Дж.Джойс и др., устраивал их литературные дела, знакомил с издателями и влиятельными меценатами.
Томас Стернз Элиот стал очередным «открытием» мэтра, который, прочитав стихи этого никому не известного молодого человека, сразу же увидел поэтический гений их автора.
Благодаря Паунду Элиот постепенно входит в литературную жизнь Англии. Мэтр отослал один из первых текстов поэта «Любовную песнь Дж. Альфреда Пруфрока» – издательнице чигагского журнала «Поэтри» Гарриэт Монро, покровительствовавшей модернистам. Это стихотворение появилось на страницах журнала 1 июня 1915 года.
Познакомившись со стихами имажистов и близких им по духу художников, Элиот осознал, что они, в сущности, решают те же проблемы в области поэтической формы, с которыми он столкнулся еще в Гарварде. И более того – решение, предлагаемое ими, со всей очевидностью совпало с его собственным пониманием возможностей выхода англоязычной поэзии из кризиса.
В 1915 году Элиот фактически присоединяется к школе, возглавляемой Эзрой Паундом. Его стихи и эссе стали появляться в изданиях, близких к модернистским кругам: в июле 1915 года Уиндам Льюис напечатал в журнале «Бласт» все четыре «Прелюдии» Элиота и «Рапсодию ветреной ночи».
В 1915 году в жизни поэта произошли серьезные перемены. Весной в Оксфорде он познакомился с привлекательной юной англичанкой Вивьен Хейвуд. Она очаровала поэта своим незаурядным умом, остроумием, оригинальной манерой одеваться.
Неординарность Вивьен объяснялась, прежде всего, ее импульсивным и невротическим характером, который впоследствии стал причиной ее многочисленных физических недугов. 26 июня 1915 года Томас Стернз Элиот и Вивьен Хейвуд поженились. Биографы поэта по-разному оценивают ту роль, которую Вивьен сыграла в его жизни, но все они единодушно признают, что поспешный брак Элиота был неудачным и принес ему много хлопот и ненужных переживаний. Вивьен не могла стать и так и не стала частью того круга (интеллектуальной элиты Англии), в который ее ввел муж.
Знакомые Элиота находили ее экзальтированной и нестерпимо вульгарной. Бертран Рассел, симпатизировавший молодой паре, впоследствии вспоминал, что сам Элиот стеснялся за свою жену и был невероятно благодарен тем, кто проявлял к ней хоть малейшее сочувствие.
Творческая и личная жизнь Элиота теперь уже были навсегда связаны с Англией. Он отослал в Гарвард свою диссертацию о Брэдли, однако сам категорически отказался от заманчивой карьеры профессора философии и сообщил отцу и бывшим коллегам о том, что принял решение не возвращаться в США. Остаться в Англии Элиота побудили идеологические причины.
Еще в 1914 году Элиот осознал, что ему необходимо сделать окончательный выбор между философией и литературой.
Философский текст, в отличие от художественного, считал Элиот, весьма приблизительно отражает восприятие субъектом реальности. Элиот долго колебался, но постепенно пришел к выводу, что не сможет реализовать свои творческие способности, занимаясь исключительно философией. И выбор, сделанный им в пользу поэзии, автоматически означал, что он не вернется в Соединенные Штаты, ибо там его художественные новации ни в коей мере не могли быть приняты и оценены.
В свою очередь, американская поэтическая традиция Элиота категорически не устраивала, ибо антиромантическая направленность его собственного творчества, как ему казалось, шла вразрез с ее основными тенденциями[3]. Будущий поэт не без основания опасался, что в Штатах ему может быть уготована участь поэтического маргинала.
К 1916 году Элиот постепенно стал известен в литературных кругах Англии. Он познакомился, вызвав при этом некоторое неудовольствие Паунда, с участниками знаменитой английской группы «Блумсбери». Именно тесное общение и сотрудничество с блумсберийцами, большинство из которых были типичные по духу англичане, придавало Элиоту внутреннюю уверенность, что он здесь принят и его воспринимают не как выскочку-эмигранта, а как своего.
Помимо творческих успехов, поэта в первые годы его пребывания в Англии начали преследовать неудачи и разочарования, связанные в первую очередь с проблемами его семейной жизни. Отношениям Томаса Стернза Элиота с его женой биографы посвятили множество страниц. Не вдаваясь в подробности, отметим лишь самые принципиальные моменты, которые помогут нам понять внутреннее состояние Элиота в этот период его жизни.
В конце 1916 года Вивьен Элиот тяжело заболела. Ее невротический характер отнюдь не способствовал скорейшему выздоровлению, и практически с этого момента вплоть до прекращения их совместной жизни она постоянно лечится от подлинных и мнимых болезней. В этот период ощущал внутреннюю неуверенность и неустроенность быта. Гонорары за литературную работу (статьи в журналах, рецензии, обзоры), которая его очень утомляла, были мизерными и не могли покрыть расходов на лечение Вивьен.
Некоторое время Элиот преподавал в колледже, однако необходимость иметь более устойчивый доход заставила его перейти на работу в банк Ллойда. Здесь с 1917 по 1925 годы он проводит все свои будние дни с 9-30 до 17-30.
Воспитанный в традициях унитариев, в духе идеи личной ответственности человека, Элиот не мог вести себя по-иному. Он отказывается от денежной помощи, которую предлагал отец. О его принципах весьма красноречиво свидетельствует следующий эпизод. В 1922 году, когда Элиот в буквальном смысле слова разрывался между службой в банке, изданием европейского журнала и собственным творчеством, Эзра Паунд решил обеспечить ему стабильный доход, который дал бы поэту возможность оставить работу в банке.
Паунд обратился к нескольким знакомым, и они согласились ежегодно выплачивать Элиоту небольшую сумму. Однако Элиот, несмотря на тяжелейшую депрессию, постоянную занятость в банке и отсутствие денег, категорически отверг предложение друзей, искренне считая, что он сам должен решать собственные проблемы.
Вынужденный заниматься литературной деятельностью лишь урывками, Элиот тем не менее выпустил в 1917 –1925 годы три поэтических сборника. Публикация первого из них, «Пруфрок и иные наблюдения» (1917) практически прошла незамеченной и не вызвала читательского интереса. Следующий сборник Элиота, озаглавленный «Стихотворения» (1919), был напечатан по рекомендации Леонарда и Вирджинии Вулфов издательством «Хогарт-пресс». Он содержал всего семь стихотворений и вновь не привлек особого внимания. Подлинный успех и популярность к Элиоту пришли лишь после того, как 6 февраля 1920 года увидел свет его третий сборник «Ara Vos Prec» («Я вас прошу»), куда вошли 24 стихотворения (в том числе и «Геронтион»).
Крупные литературные журналы откликнулись на сборник многочисленными восторженными рецензиями, имя автора стало постоянно мелькать в прессе. Однако работа Элиота над его центральным произведением «He Do the Police in Different Voices», впоследствии озаглавленном «Бесплодная земля», продвигалась крайне медленно. Это было вызвано, с одной стороны, внешними бытовыми неурядицами: нудной работой в банке, отсутствием свободного времени, постоянным недомоганием жены, которую нужно было возить на курорты; с другой – внутренним депрессивным состоянием самого поэта, накопившейся на протяжении нескольких лет усталостью.
Черновой вариант поэмы Элиот представил Паунду в 1921 году; после внесения изменений и сокращений текста она была напечатана в журнале «Критерион», а затем в ноябрьском номере известного литературного журнала «Дайл» («Циферблат»)
Постепенно, с начала 1920-х годов Элиот начинает приобретать авторитет «культурного мага». Круг литературных знакомств Элиота неуклонно возрастал. В 1921 году в Париже он впервые встретился с Джеймсом Джойсом. Вероятно, Элиот многого ждал от этого знакомства, ведь Джойс принадлежал к числу его любимых прозаиков.
Однако личная встреча с автором «Улисса» не переросла в дружбу: консервативного Элиота шокировали богемные манеры Джойса.
Были и другие интересные встречи. Проект (издание литературного журнала), которым Элиот увлекся в начале 1920-х годов, дал ему возможность уже в качестве официального лица завязать знакомства с крупными европейскими литераторами, критиками и философами.
В 1921 году влиятельная меценатка леди Розермер предложила Элиоту, имевшему опыт редакторской работы (с 1917 по 1920 годы он возглавлял периодическое издание имажистов «Эгоист»), подумать над идеей создания нового литературного журнала. Элиот дал свое согласие и стал планировать концепцию издания и круг предполагаемых участников. С самого начала он принял решение сделать журнал не чисто английским, а общеевропейским и отражать на его страницах общеевропейские культурные процессы. Именно благодаря этому будущему детищу, получившему название «Критерион», Элиот начал контактировать с интеллектуалами не только Англии, но и всей Европы.
«Критерион» был чисто филантропической затеей, доходов не приносил, и все его участники работали бесплатно, на добровольных началах. Не имея собственного помещения, они собирались и обсуждали материалы либо в каком-нибудь лондонском ресторане, либо на квартире у Элиотов. Несмотря на то, что сам поэт мог заниматься журналом лишь от случая к случаю (у него много времени отнимала служба в банке), первый номер появился уже в октябре 1922 года.
Постепенно работа над «Критерионом» стала более регулярной, и к середине 1920-х годов он превратился в одно из самых солидных литературных периодических изданий.
С 1923 года Элиот думает о том, чтобы оставить работу в банке и обсуждает возможные варианты другой работы. И все же на предложение Вулфов возглавить журнал блумсберийцев «Атенеум» отвечает отказом, поскольку предполагаемое жалование было несоизмеримо ниже того, которое он получал в банке.
1923-1924 годы были самыми неудачными в его жизни. Успех «Бесплодной земли» остался в прошлом – поэма его больше не интересовала. Поиск новых форм художественной речи продвигался крайне вяло. Были намечены лишь основные направления (создание особого рода драмы с жесткими театральными конвенциями), но их теоретическое обоснование и адекватное воплощение постоянно откладывались: Элиот писал главным образом критические статьи.
Служба в банке и одновременно работа в журнале его утомляла. Вивьен постоянно болела. Все это сказывалось на внутреннем состоянии поэта. В попытке преодолеть депрессию он пристрастился к спиртному и долгое время не мог избавиться от этой зависимости.
1925 год стал переломным. Крупный издатель Фабер по совету известного критика и литератора Чарльза Уибли предложил Элиоту должность консультанта и члена Совета Директоров в издательстве «Фабер энд Гвиер» (впоследствии оно будет переименовано в «Фабер энд Фабер»). Поэт согласился и немедленно приступил к своим новым обязанностям, навсегда оставив нудную банковскую службу. Работа в издательстве стала наряду с творчеством тем делом, которому он посвятил всю свою дальнейшую жизнь.
Под его руководством «Фабер» издает произведения тех современных англоязычных писателей, которые уже стали мэтрами литературы и завоевали авторитет интеллектуальной читательской публики (Джеймса Джойса, Эзры Паунда, Уиндама Льюиса), а также начинающих авторов (У. Х. Одена).
Ко многим из вышедших книг вступительную статью написал сам Элиот. С конца 1920-х годов за ним закрепляется статус законодателя эстетических вкусов.
Середина 1920-х годов знаменовала серьезные изменения в миросозерцании поэта.
Элиот всегда проявлял огромный интерес к католицизму, и когда проблема собственной веры стала для него актуальной, он серьезнейшим образом начал осмыслять для себя его принципы. Католическую веру он стал воспринимать как основание творческой и человеческой индивидуальности.
В 1927 году Элиот принял католичество. Этому решению предшествовала долгая внутренняя работа: с 1926 года поэт читает Фому Аквинского, а также сочинения известного философа-неотомиста Жака Маритена, теоретически обосновавшего идеи католицизма.
Обретение Элиотом веры заметно повлияло на его творческую деятельность. В своих эссе он постепенно переходит от чисто литературных вопросов к проблемам более общим, связанным с религией, политикой, культурой и образованием.
Меняется также и направленность поэзии Элиота. Его новые произведения (в частности «покаянная» поэма «Пепельная Среда») значительно в большей степени, чем предшествующие, философичны и проникнуты религиозным духом.
«Пепельная среда» (1930) открыла новый этап творчества Элиота. Теоретические и поэтические поиски 1910-1920-х годов привели его, наконец, к созданию целостной системы поэтологических, культурологических и религиозных воззрений[4]. В дальнейшем в этой системе представлений никаких изменений не произойдет.
1927–1935 годы при всех неудачах и сложностях частной жизни поэта были весьма плодотворны в теоретическом и творческом отношениях. Вслед за «Пепельной средой» Элиот создает ряд поэтических произведений на религиозные темы, пытаясь соединить религию и искусство: три стихотворения из цикла «Ариэль» (1927 1931), мистерию «Камень» (1934), впоследствии так и незаконченную, и трагедию «Убийство в соборе» (1935).
Кроме того, он начинает работать над поэмой «Кориолан», которую он задумал как художественное воссоздание политической жизни современной цивилизации. Поэма, как и мистерия «Камень», осталась незавершенной.
И все же частная, бытовая жизнь Элиота складывалась весьма неудачно. В сентябре 1929 года в Америке скончалась мать поэта. Элиот очень тяжело переживал ее смерть. Он всегда был к ней привязан и в период своей жизни в Англии тяготился тем, что был лишен постоянного общения с ней. Депрессивное состояние Элиота усугублялось тем, что его жена Вивьен доставляла ему немало хлопот. Ее постоянная депрессия, нервные срывы, беспричинные истерики, неадекватное поведение с посторонними людьми привели к тому, что Элиот стал сторониться друзей и знакомых. Сам он уже осознал невозможность дальнейшей жизни с Вивьен, но уйти от нее все же не решался.
Автор самой подробной биографии Элиота, Питер Акройд, считает причиной нерешительности поэта присущее ему, как всякому ревностному христианину, чувство вины и ответственности за человека, который доверил ему свою судьбу и нуждался в его моральной поддержке. Поводом для окончательного разрыва с женой стала длительная поездка Элиота в Америку.
Вернувшись в Англию спустя почти год, он поселился отдельно от Вивьен.
Дальнейшее общение Элиот с ней вел уже через своих адвокатов. Разрыв с мужем был сильным ударом для Вивьен. В 1936 году она легла в клинику нервных заболеваний, где провела оставшиеся 11 лет своей жизни.
1.3. Последние годы жизни и пик литературной карьеры Томаса Элиота
О поездке Элиота в США следует сказать особо. Она стала важным событием его жизни не только потому, что послужила толчком к его разводу с женой. Получив в 1932 году от Гарвардского университета приглашение прочесть цикл лекций, Элиот немедленно ответил согласием. Он ехал в США, предвкушая встречу со своими родственниками и старыми знакомыми, по которым он очень скучал. И Элиот не обманулся в своих ожиданиях. Ему удалось поездить по стране, посетить Сент Луис, город, где он родился, где жила его семья, и те места, с которыми были связаны счастливые годы его детства.
Элиот воспрял духом и постепенно стал выходить из депрессивного состояния. Америка встретила его дружелюбно. Самые престижные университеты гостеприимно распахнули перед ним свои двери, присылая ему приглашения выступить с лекциями. В этом отношении поездка оказалось очень насыщенной и полезной для Элиота как для теоретика.
1935 год был, несомненно, самым удачным в литературной карьере Элиота. Он пишет одно из лучших своих произведений, поэму «Бернт Нортон» (первую часть «Четырех квартетов»), завершает работу над своей пьесой «Убийство в соборе». Ее премьера в одном из Лондонских театров приносит Элиоту известность у широкой публики. Пожалуй, это событие и изменило статус поэта, отношение к нему в английских литературных и окололитературных кругах, а также в прессе.
Если прежде, в 1920-е годы и первой половине 1930-х, Элиот был известен и популярен исключительно среди интеллектуальной элиты и считался «модным» поэтом или, как бы сказал современный критик, «культовым», то теперь Элиот превращается в глазах широкой публики в общепризнанного мэтра английской словесности, живого классика.
Политические события в Европе конца 1930-х годов заставляют Элиота всерьез задуматься над социальными, политическими и нравственными проблемами, стоящими перед цивилизацией. Он приходит к выводу, что демократические общества и их идеалы лишены подлинно духовных оснований. Их политика, как внешняя, так и внутренняя, аморальна, ибо она подчинена сиюминутной выгоде и мелким политическим амбициям.
Годы Второй мировой войны (1939-1945) прошли для Элиота относительно спокойно. Опасаясь бомбежек, он переезжает из Лондона в местечко Шемли Грин. Однако на протяжении шести лет Элиот каждую среду возвращается в Лондон, в свой офис, и проводит в столице два или три дня. Текущая работа занимает все его свободное время: он ведет деловую переписку, присутствует на переговорах как представитель издательства «Фабер энд Фабер», встречается с авторами, которых намеревается опубликовать.
Несмотря на занятость в издательстве Элиоту удается выкраивать время и для собственного творчества. В годы войны он, наконец, завершает работу над поэмой «Четыре квартета», которая стала вершиной его творчества.
По окончании войны Элиот возвращается в Лондон.
В 1948 году выходит его знаменитая книга «Заметки к определению понятия культуры». Вторую половину 1940-х годов Элиот проводит в непрерывных разъездах. С 1946 по 1949 годы он трижды посетил США, а в 1950-м побывал в Южной Африке.
1948 год знаменует пик литературной карьеры Элиота. Он становится лауреатом Нобелевской премии по литературе. Почти одновременно с этим король Георг VI вручает ему «Орден за заслуги». Элиот, разумеется, был чрезвычайно польщен тем, что его, как он считал, чрезвычайно скромное поэтическое дарование было столь высоко оценено. И в то же время к этим наградам и соответственно к своей репутации «официально признанного гения», живого классика Элиот относился весьма скептически.
Американскому поэту Джону Берримену, поздравившему его с получением Нобелевской премии, Элиот с грустью ответил: «Нобелевская премия это билет на похороны. Ни один из получивших ее писателей не создал после этого ничего стоящего».
Это была всего лишь шутка. Нобелевская премия никак не повлияла на характер его творческой деятельности. Как художник и как теоретик он продолжает работать с той же интенсивностью, что и раньше.
С конца 1940-х годов жизнь Элиота, прежде напоминавшая бешенную гонку, стала более упорядоченной. Это была заслуга его молодой секретарши Валери Флетчер, которая стала работать в его офисе с 1949 года. В 1957 г. Элиот и Валери Флетчер поженились. Своим друзьям поэт признавался, что, наконец, чувствует себя абсолютно счастливым. Последние восемь лет его жизни прошли в спокойной работе.
До конца своих дней Элиот так и не оставил свою службу в издательстве «Фабер энд Фабер», считая ее более важным в своей жизни делом, чем литературное творчество.
Он скончался 4 января 1965 г., еще при жизни достигнув вершин мировой славы.
2. Смерть как центральная идея произведений Элиота 1920-х годов. Тема «смерти при жизни»
Основная тема поэзии Элиота – скорбь, переживание убожества мира и человека, неизбежность возмездия за растрату жизни. Элиот рассуждает о смерти философски, на что, несомненно, повлияло полученное им образование.
Элиот не описывает смерть как что-то чуждое. Смерть в его произведениях – это неотъемлемая часть человеческой жизни, которая очищает людские жизни от греха.
«Бесплодная земля» - синтез информации: историко-культурной, мифологической (Агасфер — средневековый эквивалент Кумской Сивиллы) и поэтической (в виде цитат, фрагментов цитат, аллюзий, пародий).
Исследователи представляют поэму как поэтическо-интеллектуальный ребус, ими написано и продолжает писаться множество трудов, в которых досконально разбирается и комментируется буквально каждое слово элиотовского текста.
Сам автор не был против такого подхода и даже направил исследователей в это русло, напечатав к поэме примечания, отсутствовавшие в журнальной публикации. В то же время общая образная логика поэмы, ее поэтическая техника достаточно прозрачны.
В «Бесплодной земле» представлен трагический образ Запада, переживающего катастрофу, так как общественная и личная жизнь людей лишилась церкви, религии. По замыслу Элиота, поэма должна была стать не только эквивалентом всеобщего распада, но и трагедией «ожидания», наметившейся, но так и не удовлетворенной вполне духовной жажды.
Бытие героя «Бесплодной земли» рефлекторно, лишено смысла, бессознательно, герой утратил жизненные силы. Таким образом, существование героя связано с миром смерти, а не с миром жизни. Смерть в контексте поэмы перестает быть освобождающей силой и становится формой зкзистенции.
Части поэмы фрагментарны, они не образуют целостной картины произведения. Поэма начинается с эпиграфа — мифа о Сивилле, которая пожелала себе вечной жизни, забыв пожелать вечную юность: «А я собственными глазами видел Кумскую Сивиллу, сидящую в бутылке. И когда мальчишки кричали ей: «Чего ты хочешь, Сивилла?», она отвечала: «Хочу умереть». Это первый пример «смерти-в жизни». Вот она, Сивилла, вроде существует, но ее «я» мертво, она лишь оболочка, лишенная чувств, стремлений, морали.
В «Бесплодной земле» представлено несколько вариантов смерти-в-жизни: воспоминания Мария Лариш, беспредметные, лишенные всякого смысла; любовный экстаз повествователя поэмы в гиацинтовом саду, механический, лишенный прекрасного; мадам Созострис; толпа безликих людей, движущаяся по Лондонскому мосту; великосветская дама, вульгарная девица Лил, клерк и машинистка и другие персонажи поэмы – существование всех этих героев есть смерть-в-жизни, т.к. их жизни – проявление земного, физического. Они сконцентрированы на удовлетворении собственных телесных потребностей, они не радуются божественному смыслу их жизней. На первый план в их жизнях выходят неизменные потребности, стремление ко злу.
Этический смысл, который данная формула подразумевает, также чрезвычайно важен для понимания проблематики «Бесплодной земли». Клинт Брукс связывает этические основы центральной темы поэмы с тем пониманием бодлеровской этики, которое Элиот высказывает в своем знаменитом эссе «Бодлер».
Несмотря на то, что эссе было написано в 1930 году, т. е. спустя восемь лет после выхода «Бесплодной земли», оно лишь фиксирует концепцию творчества Бодлера, сложившуюся у Элиота еще в конце 1910-х – начале 1920-х годов и потому вполне может быть использовано для интерпретации поэмы.
В эссе Элиот, в частности, комментирует известный отрывок из «Дневников» Бодлера, где французский поэт рассуждает о любви. «... единственное и высшее сластолюбие в любви,- пишет Бодлер,– твердо знать, что творишь зло. И мужчины, и женщины от рождения знают, что сладострастие коренится в области зла»[5].
Элиот переосмысляет слова Бодлера следующим образом: «Бодлер видел, что отношения между мужчиной и женщиной отличает от совокупления животных знание добра и зла». Развивая идею Бодлера, Элиот, наконец, приходит к важнейшему выводу: «Если мы остаемся человеческими существами, мы должны совершать либо добро, либо зло; до тех пор пока мы совершаем зло или добро, мы принадлежим миру человеческих существ; и лучше, как это ни парадоксально, совершать зло, чем не делать ничего; в этом случае, мы хотя бы существуем».
Итак, смерть неразрывно связана, согласно Бодлеру (как его понимает Элиот) и Элиоту, с безразличием людей к добру и злу, с неумением отличить добро от зла.
Хотя Бодлер этически оправдывает зло в своих стихах, как единственно возможную в современном мире форму жизни, Элиот отвергает в «Бесплодной земле» это оправдание.
Для него жизнь-во-зле есть фиктивное, неподлинное существование. Страсть к злу эфемерна. Она опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает субъекта индивидуальности. Своего героя Элиот не наделяет патологической чувствительностью, но дает читателю понять, что повествователь «Бесплодной земли» прожил жизнь бодлеровского героя. В поэме наступил новый этап этой жизни. Упоение чувственностью прошло, и бодлеровский монстр превратился в безликий автомат. В его поступках нет ни добра, ни даже осознанного зла и, следовательно, нет и витальности.
В III главе поэмы («Огненная проповедь») читатель оказывается свидетелем любовного свидания клерка и машинистки. Оно наглядно демонстрирует концепцию Элиота, только что рассмотренную нами. Читатель видит, что любовь превратилась для современных людей в своеобразное телесное упражнение, вошедшее в привычку.
Здесь нет ни животной страсти, ни осознанного зла, ни любви и добра. Акт живой природы напоминает нам скорее механический процесс, работу раз и навсегда заведенных автоматов. Итак, согласно Элиоту, неспособность людей различать добро и зло неизбежно связана с формой их существования, смертью-в-жизни.
Исследователь Е. Ганнер полагает, что основная тема «Бесплодной земли» была подсказана автору знаменитой поэмой С. Т. Кольриджа «Сказание о старом мореходе». Элиот, как указывает Ганнер, заимствует у Кольриджа образ жизни-в-смерти и переосмысляет его в тему смерти-в-жизни.
Исследовательница подробнейшим образом аргументирует свое предположение, проводя сопоставление центральных тем двух поэм. Однако
конкретных фактологических доказательств того, что Элиот взял образ именно у Кольриджа, у нас нет.
Мотив жизни-в-смерти был широко распространен в литературе XIX века, и вполне мог быть заимствован Элиотом у Гофмана, Шелли, Э. По, Т. Готье и др.
Очевидным остается изменение в его обозначении. На первый взгляд, различия тут нет: смерть-в-жизни и жизнь-в-смерти фиксируют пограничное состояние между смертью и жизнью. Однако за видимым сходством скрывается принципиальное несовпадение двух идей.
Тема жизни-в-смерти предполагает сохранение цельности личности, ее жизненности, даже когда она погружена в мир смерти и испытывает воздействие этого мира. Тема смерти-в-жизни в «Бесплодной земле» исключает
всякую жизненность и означает, что все жизненные формы стали формами смерти.
Вторую важнейшую тему поэмы исследователи определяют как тему метаморфозы, изменения или возрождения. Метаморфоза, что с очевидностью демонстрирует «Бесплодная земля», согласно Элиоту, есть сущность бытия и искусства. В материальном мире все изменяется, происходит непрерывная смена одних форм другими. Здесь нет ничего устойчивого, сущностного. Постоянен только сам процесс метаморфоз. Тема представлена в «Бесплодной Земле» многочисленными образами, ситуациями, цитатами и имеет в поэме два плана: реальный и идеальный. Последний ориентирует читателя на «норму», показывая, каким образом герой способен вновь обрести жизненные силы[6].
Идеальный план темы, как правило, непосредственно связан с контекстом того источника, откуда заимствована цитата или реминисценция, вводящая данную тему. Реальный план представляет собой трансформацию идеального в событийном контексте «Бесплодной земли», демонстрируя читателю то, что происходит с героем на самом деле.
Прежде всего, выясним, что же составляет содержание идеального плана. Оно связано с целью, к которой стремится герой поэмы, - преодолеть собственное бесплодие (физическое и духовное), выйти из состояния смерти-в-жизни, возродиться к новой, подлинной жизни, наполненной смыслом.
Герой должен завершить свое существование в качестве единичного, отчужденного субъекта и приобщиться к некоему вечному началу в мире. Такого рода предельно упрощенная схема идеи возрождения (метаморфозы человека) лежит в основе элиотовского понимания древних ритуалов, описанных Дж.Фрэзером. Кроме того, схема объясняет, согласно Элиоту, два литературных памятника: «Метаморфозы» Овидия и «Бурю» Шекспира.
Реминисценции и цитаты из этих двух произведений постоянно возникают на страницах «Бесплодной земли». Особое значение для понимания поэмы имеет упоминание мифа о Филомеле, заимствованного из «Метаморфоз» и фразы «жемчужинами стали глаза», взятой из «Бури» Шекспира. Овидиевский миф и песня Ариэля объединены в представлении Элиота общей идеей: человек умирает и одновременно возрождается в новой форме. Он преодолевает собственную ограниченность телесным началом, отчужденность от мира и сливается с природой.
Напомним, что метаморфоза всегда была для Элиота метафорой истинного искусства. Она очень точно воссоздает логику его рассуждений в поэтической форме. Согласно теории Элиота, частные идеи человека, личностные эмоции возрождаются и обретают универсальный смысл в искусстве, трансформировавшись в «новые единства».
Реальный план темы метаморфозы, или возрождения, существенно корректирует идеальный. Элиот дает читателю понять, что в современном инфернальном (демоническом, адском) мире все благое обретает противоположный, зловещий смысл. Герой «Бесплодной земли» проходит стадию возрождения.
Он умирает для своей прежней жизни и обретает новое существование в и иной качественной форме. Однако смерть героя, поэтически воссозданная Элиотом, полностью лишается высшего смысла. Она представляет собой естественный, бессознательный процесс, который свойственен органической природе. Читатель видит не возрождение к подлинной жизни, не слияние с божественным началом и даже не превращение в ничто. Он становится свидетелем внешних изменений, происходящих с героем.
Четвертая часть «Бесплодной земли» - «Смерть от Воды» первоначально, помимо элегии о Флебе, содержала рассказ безымянного моряка о плавании рыболовного судна и кораблекрушении.
Образ моряка, связанного священнодействием (ловлей рыбы), согласно Элиоту, традиционно служил персонификацией жизненных сил, заложенных в мире. Моряк-рыбак – современный аналог бога плодородия, а также эпический герой, побеждающий воплощение хаоса (хтонических чудовищ), и, наконец, христианский паломник. Перед нами герой «идеальный», герой, сознание которого активно, причем предельная концентрация воли и эмоции дает ему возможность возвращать жизни утраченный смысл. Но «идеальный план» в поэме не соответствует реальному: моряк, выполняющий священную миссию, оказывается человеком, которым движет не творческое стремление проникнуть в тайну мира, а обыденный расчет.
В конечном итоге в IV главе поэмыЭлиот описывает смерть Флеба-финикийца. В этом случае метаморфоза затрагивает только внешний вид героя, его тело: некогда он был красив и юн, теперь от него остались лишь кости. При этом сущность его экзистенции не изменилась, жизнь Флеба была полна эфемерных, мнимых, корыстных целей, и теперь нисколько не отличается от его существования «под водой» в виде разрозненных костей.
Одна форма смерти-в-жизни сменяет другую, и происходит возрождение-в-смерть. Идея повторяемости различных форм смерти определяет понимание Элиотом истории человечества. Последняя предстает перед нами в поэме как бесконечный процесс чередования различных форм смерти-в-жизни. Вырваться из этого круга дурной бесконечности человеку не дает его греховность, его неспособность признать, что высшие ценности существуют вне его «я».
Мы определили характер возрождения-в-смерть как бессознательный и автоматический. Но сложность проблемы, с которой здесь сталкивается читатель, заключается в том, что повествователь интуитивно ощущает отчужденность своего бытия, его неистинность. Это ощущение движет им, когда он стремится сделать свое бытие витальным, наделить его высшим смыслом. Субъект жаждет выйти из погруженности сознания в мирскую жизнь, обрести истину, познать смысл бытия, преодолеть в себе все неизменное и соединиться с Богом. Однако это желание - реализация первородного греха, попытка охватить бесконечное. Оно продиктовано гордыней и неизменно приводит героя к гибели.
Так, в раннем поэтическом наброске «Смерть Св. Нарцисса» (1915), который Элиот предполагал первоначально включить в «Бесплодную землю», главный герой Нарцисс отвергает в самом себе собственно человеческое начало. Он отрицает путь человека в мире и, уединяясь под скалой, становится «танцором перед Богом». Экстаз Нарцисса наступает в тот момент, когда его пронзают огненные стрелы. Но соединиться с Богом, стать чистым духом, оказывается для Нарцисса невозможным.
Он лишь утрачивает человеческое: под скалой лежит сгоревшее тело Нарцисса. Герой гибнет потому, что, ограниченный чувственным началом, он не способен вместить бесконечность духа. Герой не возрождается, не освобождается от собственной замкнутости, а переживает возрождение-в-смерть.
В окончательном варианте «Бесплодной земли» греховная направленность сознания субъекта проявляется в сцене любовного свидания в Гиацинтовом саду, которая завершается утратой чувственных способностей героя.
Поэтическое воссоздание темы возрождение-в-смерть нетрудно соотнести с литературно-критическими размышлениями Элиота, касающимися поэтов, которые допускают проникновение в свое творчество обыденных эмоций. Такого рода поэт или драматург стремится преодолеть рамки поэзии и заставить поэтическое высказывание выразить невыразимое, бесконечное. Эта тенденция приводит к распаду целостности произведения искусства и разрушению традиции.
Заключение
Томас Элиот говорил, что огромное впечатление на него как на личность, и на его творчество произвели произведения не только Бодлера, но и Жюля Лафорга. Лафорг воспринимался современниками специфическим романтиком эпохи декаданса, поэтом, стоявшим у истоков символизма.
Две центральные темы Лафорга, заинтересовавшие Элиота, — это разочарование в земных воплощениях Идеала и «смерть в жизни».
Тема «смерти в жизни» наиболее ярко и точно отображена в поэме «Бесплодная земля». В поэме описываются череда тщетных волнений и напрасных действий человека, которые, в конечном счете, неизбежно ведут к смерти.
«Смерти-в-жизни» по Элиоту – это отчуждение человека от сущности мира, смысл которой в даровании жизни. Человек более не воспринимает реальность как нечто данное Богом, то, что нужно ценить и за что неустанно благодарить. Все мысли человека отныне занимает только собственная жизнь, преимущественно физические потребности, таким образом, человек уже не живет, а существует – бессознательно, автоматически.
«Смерти-в-жизни» означает, что все жизненные формы стали формами смерти.
Элиот также считает, что жизнь-во-зле - это «псевдосуществование». Зло опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает индивидуальности: если физически человек еще жив, он дышит, ходит, занимается какими-то делами, то душа человека мертва.
Список использованных источников
1. Аствацатуров, А.А. Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля». – СПб: Издательство СПбГУ, 2000.
2. Бент, М.М. Томас Стернз Элиот. «Бесплодная земля»: метафорические образы и мотивы / М.М. Бент // В книге XVIII Пуришевские чтения: литература конца XX-начала XXI века в межкультурной коммуникации. – 2006. – С.12-13.
3. Ручина, Н.А. Об особенностях перевода на русский язык поэма Т. Элиота «Бесплодная земля» / Н.А. Ручина // Филология и культура. – 2014. - №1. – С.87-93.
4. Толмачев, В.М. Т.С. Элиот / В.М. Толмачев // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 3: Филология. – 2011. - №1(23). – С.7-64.
5. Элиот, Т.С., Пробштейн, Я. Стихотворения и поэмы: в переводе Я. Пробштейна, Ю. Рац, А. Сергеева. – М.: АСТ, 2013. – 608с.
[1] Аствацатуров, А.А. Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля». СПб: Издательство СПбГУ, 2000. С.13.
[2] Аствацатуров, А.А. Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля». СПб: Издательство СПбГУ, 2000.С.17
[3] Толмачев, В.М. Т.С. Элиот / В.М. Толмачев // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 3: Филология. 2011. №1(23). С.22.
[4] Аствацатуров, А.А. Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля». СПб: Издательство СПбГУ, 2000. С.36
[5] Бент, М.М. Томас Стернз Элиот. «Бесплодная земля»: метафорические образы и мотивы / М.М. Бент // В книге XVIII Пуришевские чтения: литература конца XX-начала XXI века в межкультурной коммуникации. 2006. С.12.
[6] Аствацатуров, А.А. Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля». СПб: Издательство СПбГУ, 2000.
